У кого, что есть интересное поделиться? Графоманов бить.
Вот, из моей копилочки.

минус один
Лигал Айс
минус один за бортом минус один к атаке
мой экипаж счёл меня слишком бледной
кто его знает сколько осталось в баке
кто его знает который тут рейс последний
с этим лицом никак нельзя к пассажирам
они же хотят мне верить что некритично
пусть улетают к чёрту ну в смысле с миром
прощай самолётик прощай серебристая птичка
мертвецки смеётся предательски пьяный диспетчер
поедем красотка погода такая шальная
играй мой гормон и плевать что планы на вечер
весна в этот год непременно меня доканает
не повторить бы ошибку жёнушки лота
с корнем из глупого сердца выдрать страницу
как это стрёмно влюбиться в автопилота
уж лучше украдкой шпилить бортпроводницу
сок вишни так пахнет кровью что сносит крышу
ой мама та харя в раме ужель моя ли
мой экипаж в эфире меня не слышит
меня забыли меня сломали меня помяли
ой мама какая драма дрянь дело мама
всё вышло из-под контроля вообще засада
в том чем мы дышим нет кислорода совсем ни грамма
я не хотела чтоб было больно нет нет не надо
такое дело я даже думала сдать билеты
но это то что теперь со мною под кожу вшито
я не живу с тобой на одной планете
ты слишком близко минус один к защите
© Copyright: Лигал Айс, 2009
Свидетельство о публикации №1904133906

Мне сказали – напрасно ты кличешь смерть,
Не услышат твоё "Ау".
Мне сказали – и думать о ней не смей!
Я послушалась. Я живу.
В тех лесах, где порой не видать не зги,
Побиваю камнями дичь,
И живу, как отшельник среди других.
Я одна, но живу "среди".
Вспоминаю, как дохли мои мечты,
Как старели мои слова.
Смерти нет – прошептал уходящий ты.
Я поверила. Я жива,
На другой стороне, на другой луне,
Может статься в других веках.
А вчера проверяла, что смерти нет,
Оказалось что нет... пока.
(с)

А я дела в порядок привожу,
Мне всё равно: все – под одну гребёнку.
И воздухом по вечерам дышу,
И помню, помню: рвётся там где тонко,
И там где не успела залатать.
Поэтому, как ветхая одежда
Трещит уже вовсю по швам надежда,
Что эту жизнь смогу ещё глотать:
За донкихотство непосильный взнос
Оплачивать тому, кто дальше носа
Не хочет видеть. Пользоваться спросом
Как чудом сохранившаяся особь...
Дышу спокойно и кажусь беспечной,
Почти по Фицжеральду ночь нежна.
А на кону – обещанная вечность,
Которая и даром не нужна...
(с)

Налей мне чаю в пиалу, чайханщик!
Такой жары не помню я давно!
Вон, видишь, по песку бежит тушканчик,
хотя, тебе, я знаю, всё равно.
А он живёт считай что рядом с нами,
Вон там, в степи. И часто так бежит,
и в знойном воздухе почти как знамя
забавный хвостик с кисточкой дрожит.
А дома ждут его жена и дети,
ремонт, еда, и недорытый ход,
но дела нету никому на свете
до маленьких тушканчика забот.
А жизнь уходит, как это ни горько,
седая старость ближе с каждым днем.
И лишь один, с высот взирая зорко,
огромный ястреб думает о нём!
(с)

Когда у света перегорает лампочка,
выкручиваю её, чтоб не обжечься, тряпочкой,
не зная, куда выбросить, сую в карман, молчу,
нащупываю в левом верхнем ящике свечу.
почему-то розовую, спиральную, и шут с ней,
пусть думают - природная аномалия, шутка,
чиркаю спичками, чертыхаюсь" зараза",
и всё-таки зажигаю с четвертого раза,
Морщатся привычно брюзгливые старшие,
Потирают глаза, от темноты уставшие.
Дети - к окну, теряя тапочки,
А у меня в кармане Солнце в тряпочке...
(с)

Я стою на сцене в белом саване -
чистый саван, на спине засаленный.
зрители хохочут толстомордые,
а софиты бьют в глаза, как молоты.
соло на звенящем треугольнике,
в оркестровой яме чёртик голенький.
зрители швыряют помидорами,
я не отворачиваюсь - гордая.
если б хоть один из них осмелился
бросить мне под ноги горстку мелочи -
тёплые слова почти бесценные -
что тесны мне зрители и сцена их.
как аплодисменты многократные
шлёпают у ног сердца томатные,
и застенчиво краснеет саван мой...
и кричат из зала - Хоть сплясала бы...
(с)

Это странно — среди приземлённости,
Вседозволенности, безнаказанности
Позволять себе роскошь влюблённости,
Поэтичности и недосказанности;
Заговаривать фразой: «А знаешь ли…»,
С откровенными медлить признаниями,
Балансировать зыбко на краешке
Меж приличиями и желаниями;
Продвигаться шагами неспешными,
Кратковременными совпадениями,
Комплиментами нежно-безгрешными
И дыхания — чуть — учащениями;
Словно спящая в замке красавица,
Ожидать поцелуя столетиями;
И слова заменять междометиями… …
Это странно…
(с)

Эйрис
это то есть все последние строчки - вашего авторства?

Я не пишу стихи для славы.
Перед собой, держа ответ,
В стихах отображаю главы
Своих падений и побед.
В них Путь описан, шаг за шагом:
Каким я был, каким я стал,
Как бился я под Божьим стягом
И как от битвы я устал,
Какие выводы я сделал,
Какую мудрость приобрел,
А, может быть, все было бредом
И истины я не узрел.
Прошу вас, не судите строго.
Быть может, я сошел с ума,
Когда себя ровняю с Богом
И утверждаю, что нет Зла.

На всех нет истины одной.
Лукавят вожаки порой,
Когда хотят своей рукой
Командовать людской толпой.

Не претендую я на роль пророка
И не учу, как надо жить.
Здесь правда моего урока,
Ее желал я изложить.
Пример не надо брать с меня,
Опасно спать в чужой берлоге,
Являюсь я пророком для себя,
Живущим в собственном пороке.
Я лишь один из тысяч падших.
И мне ли истине учить,
И всех людей, грехи познавших,
Не смею я в грехах винить.

fedosey

Это, то есть, ВСЕ стихи в данном топе чужого авторства, о чём свидетельствует значок копирайта - (с) .

Эйрис
так копирайт-то есть, но на что он без имени автора?
Алексей Марков - о собаках.

Входят собаки в моду -
Значит - не ладно с друзьями.
Хочется взвыть в непогоду,
Прижавшись к оконной раме...

Слякоть на улице, слякоть,
Втоптаны прелые листья,
Благо - что рядом собака -
Без психологии лисьей...

Благо, за харч не покинет,
Даже в голодную пору,
А стоила раньше - полтинник -
На выпивку живодёру.

Мальчик в пальто не по-росту,
Следом - кутёнок кудлатый.
Все объясняется просто:
Что-то друзей маловато...


***
Живет собака вечностью
И потому, наверное,
Богата человечностью,
До самой смерти верная!

Не видится два месяца
Или два дня не видится, -
Одним восторгом светится,
Цветет, как именинница...
1976

***
Я уже и обхожу
Этот двор за три версты.
На злобливую гляжу
Взглядом, полным доброты, -
Все равно рычит она,
Брызжет желтою слюной,
Непонятно, в чем вина,
В чем проступок тяжкий мой!

Может, выпрямиться в рост,
К ней поближе подойти?
И тогда, поджавши хвост,
С моего уйдет пути?
Выход найден - только драка,
Раз уж встретилась собака!

1980


***
На вешнем солнечном пригорке,
Где стая собралась собак,
Вдруг появился весь в восторге
Хвостом виляющий простак.
Безмерно рад всему на свете:
Здоровью, майскому теплу,
И солнцу, и собратьям этим, -

А тварям не всегда по нраву,
Коль сердце у других поет:
Они вольют в него отраву,
И помрачнеет небосвод.
И хитроватая компашка,
Переглянувшись меж собой,
Решает изувечить тяжко
Его, бросаясь дружно в бой...

О, как сильны бандиты спайкой,
Как жертвы их разобщены!..
Отделала собратьев стайка
Собрата просто без вины.

Шерсть меж деревьями разносит
Сырой весенний ветерок.
...Лежит щенок, помочь не просит.
Недешево дался урок!

То, что давно узнали люди,
Узнал и бобик - темнота.
Коль жив останется, не будет
Всему улыбиться спроста.
1981

Хотя в последних двух даже не столько о собаках, сколько об архетипическом этом понятии.

Эх, нафлудил.

Тогд___а вот из женской лирики с избранного дайриков одной леди из Алматы.

После ночи
Хитрый лучик щекочет ресницы,
Пробираясь сквозь шторы нахально…
Может, ты мне всего лишь приснился?
Нет, не снился… Светло и охально
Целовал мои руки и плечи,
И скользил языком по ключицам –
Разве что-то могло в этот вечер
Вдруг растаять? Уйти? Не случиться?
Разве можно противиться ласке,
Если тело истомой налито?
Если этой чарующей сказки
Уж немало с тобою испито?
А на коже алеют узоры,
Свежесваренный кофе – к постели…
И опять зажигаются взоры,
Что от ночи остыть не успели…

На вражеских башнях развешены флаги,
чтоб вражеских башен не спутать с родной,
узорные флаги из рваной бумаги
на гибкой и прочной подложке льняной.
на вражеских башнях уснувшая стража,
и ждущие очи прекраснейших дам,
и дух отвратительный, смрадный и вражий,
присущий отдавшимся в плен городам.
на вражеских башнях ворота открыты -
я вижу, что всё тут, как в башне родной -
две прачки бельё полоскают в корытах,
и плачут, дрожа раздобревшей спиной.
(с)

БЕЗ МАТА ПРО ЗИМУ

ТУЧИ СНЕЖНЫЕ, ВЕТРОМ ГОНИМЫ,
Сыпят снег на леса и поля.
Дождались, наконец-то, зимы мы -
Навалило уже до... (очень много).

ТРЕТИЙ ДЕНЬ ЗЛАЯ ВЬЮГА...ФИГАЧИТ,
Не видать ни дорог, ни крылец...
Ну, а если морозом прихватит,
Вообще будет полный... (абзац).

МАЛЫШНЯ В РУКАВИЧКАХ ЛИКУЕТ!
Ей мороз и снежок - на ура!
Но не мне.. И какого же... (чёрта)!
По сугробам тащусь в семь утра?

Я СПОКОЙНА, СТАРАЮСЬ БЕЗ МАТА,
Ибо с матом не очень дружу...
Я огромной, совковой лопатой
Разгребаю свой путь к гаражу.
(с)

На берегу стакана роща,
В стакане муть вчерашних бурь.
Я фиолетовую лошадь
Отпить вчерашнего веду.
Пинаю, цокаю, пинаю,
Узду от злости оборвав,
А морда, добрая, смешная,
Обратно тянет за рукав.
Тоскливый хор осипших выпей,
Когтями впившихся в края,
И мой фальшивый голос -
Выпей,
Как прежде выпивала я...
Она стоит, склонившись грустно,
С упрямством тягловых пород,
Стакан жует с хрустальным хрустом,
Но горечь бурь моих не пьёт...
(с)

Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Какие прекрасные сумерки выдались!
И все позабылось,
Что помнить не хочется:
Обиды твои.
И мое одиночество.

Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Душа моя —
Как холостяцкая комната.
Ни взглядов твоих в ней,
Ни детского гомона.
Завалена книгами
Площадь жилищная,
Как сердце — словами...
Теперь уже лишними.
Ах, эти слова,
Будто листья опавшие.
И слезы —
На целую жизнь опоздавшие.

Не плачь.
У нас встреча с тобой,
А не проводы.
Мы снова сегодня наивны
И молоды.

Давай помолчим.
Мы так долго не виделись.
Какие прекрасные
Сумерки
Выдались!
(с)

Я нравлюсь себе лапулечкой,
Мягкой, пушистою, белою…
Такая вот красотулечка…
Такая вот птичка несмелая…
Я нравлюсь себе! Я – лучшая!
Да пусть мне завидуют недруги!
А я рассмеюсь при случае…
И пожалею их: "Бедные..."
Я нравлюсь себе слезинкою,
Дождинкой, снежинкой не тающей…
Я нравлюсь себе росинкою,
Траву по утрам умывающей…
Я – звёздочка, солнце. Обещана
кому-то на веки вечные…
Я нежная слабая Женщина…
Любовь я твоя бесконечная…
(с)

Бе-бе-бе .

Я чувствую, что ты по мне скучаешь,
И так же греешь чайник на двоих,
И губы к теплой чашке прижимаешь,
Как будто бы — касаешься моих...

Я тоже на двоих согрею чайник,
И жидкость ароматную глотну,
И неосознанно, совсем случайно,
Как ты, губами к чашке я прильну...

И станет на душе чуть-чуть теплее.
Люблю. Целую нежно. Не скучай.
Пока ты далеко — меня согреет
С тобой в один момент согретый чай...
(с)

Декабрь – и вдруг апрелем щекочет ворот,
Мол, дернешься – полосну.
С окраин свезли да вывернули на город
Просроченную весну.

Дремучая старость года – но пахнет Пасхой,
А вовсе не Рождеством.
Бесстыжий циклон. Прохожий глядит с опаской
И внутренним торжеством.

Ты делаешься спокойный, безмолвный, ветхий.
На то же сердцебиенье – предельно скуп.
Красотка идет, и ветер рвет дым салфеткой
С ее приоткрытых губ.

Мальчонка берет за плечи, целует мокро
Подругу – та пучит глазки, оглушена.
А ты опустел: звенело, звенело – смолкло.
И тишина.

Ты снова не стал счастливым – а так хотел им
Проснуться; хрипел фальцетиком оголтелым,
Тянулся; но нет – оставленный, запасной.
Год дышит все тяжелей. Ты стоишь над телом.
Лежалой несет весной.
(с)

Город смеётся нам вслед,
Мы пёстрые бабочки, baby!*
Свет от далёких планет
Тает в полночном небе.

Гаснут софиты витрин,
Шоу продолжится завтра,
Снова по встречной летим,
Сердце как навигатор.

Глаза – ледяная сталь,
Сломать нас не так-то просто.
Так закалялся style,
Так предрекали звёзды.

Локти-колени – в кровь,
Слишком солёные ночи.
Ты слышала, baby, любовь?
Знакомое что-то? Не очень?

Да впрочем, кому как,
Но мы-то с тобой глыбы.
Повесим цветной флаг,
Танцуя на крае дыбы.

Споём в ледяную тьму
О том, как душа ломалась,
И реквием по тому,
Что, baby, от нас осталось.
(с)